Веселкова Е.
Желания пользователя
ISBN: | 978-5-00025-049-5 |
| Издательство: | Скифия |
| Cерия: | современная поэзия |
| Город, год: | Санкт-Петербург, 2015 |
| Формат: | Уменьшенный книжный формат (А6) |
| Тип переплета: | Твердый переплет |
| Количество страниц: | 272 стр. |
| Тираж: | 1000 экз. |
От Автора:
В
этот сборник вошли стихи, написанные за последние четыре года. Летние и
зимние, пахнущие то майским парадом, то темнотой новогодней ночи, с
женщинами и собаками, поездами и летчиками, с питерскими дворами и
квартирами — мне хотелось, чтобы, собранные вместе, они были
разноцветными, словно стекляшки в детском калейдоскопе.В каком случае вам стоит почитать эту книгу? Наверное, прежде всего в том, если вы неравнодушны к стихам о любви, и она интересна вам в разных проявлениях — от тихих прикосновений до болезненных гримас. В книге много рук, губ и их соприкосновений. Много не только душевных, но и телесных движений. Но шокированы вы не будете, даю вам слово, если только вы всю жизнь не провели в институте благородных девиц. На весь сборник я насчитала лишь два выражения, которые могли бы с натяжкой показаться современному человеку нескромными. Все остальное — сродни летучим образам, снам, которые так мимолетны в своей пугливой эротичности, что вызывают скорее жалость, чем стыд.
Если вы любите Питер или того хуже — больны его набережными, садиками, крышами и всем тем, от чего полагается приходить в восторг, то, возможно, какие-то стихи покажутся вам близкими. Вы сможете прочесть про Башню Грифонов, атлантов, про питерских ангелов, котов и домовых. Хором они исполняют свою порой мрачную, но прекрасную музыку. И никогда в жизни я не соглашусь с жеманным высказыванием, что писать о Петербурге — уже дурной тон. Это так же нелепо, как если бы сказали, что дурной тон — дышать.
Из книги:
Урбанистическая сказка. Прости меня за мой английский.
Тебе когда-то было близко любить усталые глаза.
Как в песне про пиратов. Помнишь? Там пела старая актриса.
И сны, стремясь из-под капота, нам заменяли тормоза.
А ты летела самолетом в немеркнущий и шумный город.
Внизу играли чьи-то дети, катали в варежках снежки.
Снеговики снимали шапки. Она была одна на свете.
Я знаю — ей тогда хотелось коснуться до моей руки.
И может быть, спуститься ниже, по ворсу выгнуться умело.
(Она могла казаться смелой, когда действительно прижмет.)
Пилот устал. Но рейс последний.
Москва — Иркутск: почти что драма.
Пилот устал. Он снова в кресле
Встречает старый новый год.
А город — город был прекрасен. Сырой мороз, тепло отеля.
Она собакой на балконе скулила прямо на луну.
Как будто по дороге желтой сойдет вдруг кто-то,
Скажет: «Банга!»
И уведет ее с собою.
Пускай не к свету. Пусть не к счастью.
А лучше бы всего — ко сну.
Тебе когда-то было близко любить усталые глаза.
Как в песне про пиратов. Помнишь? Там пела старая актриса.
И сны, стремясь из-под капота, нам заменяли тормоза.
А ты летела самолетом в немеркнущий и шумный город.
Внизу играли чьи-то дети, катали в варежках снежки.
Снеговики снимали шапки. Она была одна на свете.
Я знаю — ей тогда хотелось коснуться до моей руки.
И может быть, спуститься ниже, по ворсу выгнуться умело.
(Она могла казаться смелой, когда действительно прижмет.)
Пилот устал. Но рейс последний.
Москва — Иркутск: почти что драма.
Пилот устал. Он снова в кресле
Встречает старый новый год.
А город — город был прекрасен. Сырой мороз, тепло отеля.
Она собакой на балконе скулила прямо на луну.
Как будто по дороге желтой сойдет вдруг кто-то,
Скажет: «Банга!»
И уведет ее с собою.
Пускай не к свету. Пусть не к счастью.
А лучше бы всего — ко сну.
