Отзывы в сети:
О "Сараевской трилогии" - книге, которую я читала последние две недели:
Мне понравились все три романа, такие разные, такие трогательные - и "Хранитель адреса" - роман, в котором с первых страниц как будто погружаешься в неторопливое повествование, складывающееся из ярких лоскутков-воспоминаний, каждое из которых хочется цитировать снова и снова. Все персонажи романа кажутся очень знакомыми, потому что Капор пишет о них с такой любовью и таким живым языком, каким пишут только о близких, чьи образы впечатываются в память с раннего детства. "Трогательно" - пожалуй, одно из главных слов, которое возникает при чтении. Трогательно - потому что искренние простые слова в наш лживый век ценятся очень высоко. Только такими словами и можно писать о родном городе и старых знакомцах - его жителях...
И "Последний рейс на Сараево" - второй роман "сараевской серии", как ни странно, совсем не похожий на "хранителя адреса". В нем нет той спокойной повествовательности, он как будто весь на нерве - танцующий немолодой мужчина вспоминает свою жизнь, в которой было столько прекрасного и трагичного, что, кажется, хватило бы на две жизни и еще немного бы осталось. И во второй раз меня искренне порадовал образный язык автора (тут, наверное, надо отдать должное и переводчику, который смог донести до читателя весь этот непередаваемый колорит, и яркость красок, и трогательную простоту слов, идущих из самого сердца).
Но самое большое впечатление произвел роман "Хроника потерянного города" - из которого сегодня и цитирую.
Часто в своей жизни мне доводилось бывать в чисто мужских местах – в казармах, на фронтах, но и там обязательно встречались случайно затесавшиеся женщины – поварихи, пастушки, курьерши из штаба или медицинские сестры; ни разу не доводилось мне бывать на палубе парохода без того, чтобы там не зашуршала чья-нибудь юбка или не раздался кокетливый женский смешок. Это же был молчаливый, мужской корабль, полный монахов, батраков и паломников. Монахи были в разных рясах и камилавках, от сизых, цвета голубиного пера, до темно-синих, почти черных. Некоторые походили на библейских пастырей в пропыленных и рваных одеждах.
В руках у других были длинные суковатые посохи, которыми обороняются от собак и змей, в то время как третьи щеголяли солнцезащитными очками «рей бан» и дорогущими, изукрашенными драгоценными камнями крестами на грудях. Отличались они и языком, и багажом. Здесь русский мешался с греческим, армянский с болгарским и румынским. Под их ногам рядками лежали торбы из козьей шерсти, переметные сумы и чемоданы «самсонайт»… И всюду на палубе царила тишина; только изредка раздавалось вполголоса произнесенное слово, будто мы вошли в очарованные воды, святость которых может разрушить любое неверное слово. Даже туристы притихли, почувствовав себя неловко из-за слишком громкого жужжания своих кинокамер.
***
И еще раз, в начале семидесятых, Богородица Троеручица спасла Хиландар.
Было лето, и на Святой горе вновь полыхал пожар, пожирая леса и монастырские строения. В борьбе со страшным пожаром погибли несколько солунских пожарных и полицейских. А когда пламя начало было лизать стены Хиландара, тогдашний игумен велел вынести из храма Троеручицу и двинуться с нею в крестный ход вокруг монастыря. В тот же час слетелись тяжелые, плотные облака, из которых вскоре выпал дождь и погасил пожар в тот момент, когда у всех уже опустились руки. Белградские газеты ядовито разъясняли, что речь идет о рядовом явлении природы, когда в результате жары и испарений собираются облака и начинается дождь, а фанатики и верующие привычно считают это чудом.
Некоторое время спустя игумена посетил начальник полиции Солуна, который тогда руководил тушением пожара, и спросил, почему тот не вынес чудотворную икону, не дожидаясь гибели людей?
- О, мой господин, – говорят, отвечал ему игумен, – «Троеручицу» не выносят без крайней нужды, пока у сербов пальцы не загорятся. Если бы ее выносили по любому поводу, то она стала бы в Солуне начальником полиции, вместо вас; штрафовала бы за неправильную парковку, карала бы женщин за прелюбодеяние, ловила бы мелких воришек…»
______________
Такие дела
Серия "славянская кАРТа":
Исторически
выверенная книга о великом сподвижнике Петра Великого сербе Савве
Владиславиче-Рагузинском, посвятившем всю свою жизнь служению России и
освобождению собственного народа от турецкого ига. Содержание книги
основывается на многочисленных исторических свидетельствах и архивных
документах той эпохи. Большое внимание автор уделил и личной трагедии
Рагузинского, потерявшего всех своих детей.
Впервые
на русском языке три романа "сараевской серии" признанного классика
сербской литературы Момо Капоры, писателя, чье имя стоит в одном ряду с
именами Б. Чосича и М. Павича... Они были
написаны за время военных действия в Боснии, Герцеговине и Краине, где
автор был военным корреспондентом, и состоят из причудливым образом
переплетеных войны и мира, юмора и слез, любви и ненависти...
Книга
о "последней войне" — так можно написать об этой трилогии замечательных
авторов: осажденный Берлин 2 мировой войны, 1 чеченская компания, ужас
гражданской войны при развале Югославии... Роман Всеволодов "Немецкая девушка", Евгений Лукин "Танки на Москву", Момо Капор "Смерть? Это не больно!"
Такие дела...
Мне понравились все три романа, такие разные, такие трогательные - и "Хранитель адреса" - роман, в котором с первых страниц как будто погружаешься в неторопливое повествование, складывающееся из ярких лоскутков-воспоминаний, каждое из которых хочется цитировать снова и снова. Все персонажи романа кажутся очень знакомыми, потому что Капор пишет о них с такой любовью и таким живым языком, каким пишут только о близких, чьи образы впечатываются в память с раннего детства. "Трогательно" - пожалуй, одно из главных слов, которое возникает при чтении. Трогательно - потому что искренние простые слова в наш лживый век ценятся очень высоко. Только такими словами и можно писать о родном городе и старых знакомцах - его жителях...
И "Последний рейс на Сараево" - второй роман "сараевской серии", как ни странно, совсем не похожий на "хранителя адреса". В нем нет той спокойной повествовательности, он как будто весь на нерве - танцующий немолодой мужчина вспоминает свою жизнь, в которой было столько прекрасного и трагичного, что, кажется, хватило бы на две жизни и еще немного бы осталось. И во второй раз меня искренне порадовал образный язык автора (тут, наверное, надо отдать должное и переводчику, который смог донести до читателя весь этот непередаваемый колорит, и яркость красок, и трогательную простоту слов, идущих из самого сердца).
Но самое большое впечатление произвел роман "Хроника потерянного города" - из которого сегодня и цитирую.
Часто в своей жизни мне доводилось бывать в чисто мужских местах – в казармах, на фронтах, но и там обязательно встречались случайно затесавшиеся женщины – поварихи, пастушки, курьерши из штаба или медицинские сестры; ни разу не доводилось мне бывать на палубе парохода без того, чтобы там не зашуршала чья-нибудь юбка или не раздался кокетливый женский смешок. Это же был молчаливый, мужской корабль, полный монахов, батраков и паломников. Монахи были в разных рясах и камилавках, от сизых, цвета голубиного пера, до темно-синих, почти черных. Некоторые походили на библейских пастырей в пропыленных и рваных одеждах.
В руках у других были длинные суковатые посохи, которыми обороняются от собак и змей, в то время как третьи щеголяли солнцезащитными очками «рей бан» и дорогущими, изукрашенными драгоценными камнями крестами на грудях. Отличались они и языком, и багажом. Здесь русский мешался с греческим, армянский с болгарским и румынским. Под их ногам рядками лежали торбы из козьей шерсти, переметные сумы и чемоданы «самсонайт»… И всюду на палубе царила тишина; только изредка раздавалось вполголоса произнесенное слово, будто мы вошли в очарованные воды, святость которых может разрушить любое неверное слово. Даже туристы притихли, почувствовав себя неловко из-за слишком громкого жужжания своих кинокамер.
***
И еще раз, в начале семидесятых, Богородица Троеручица спасла Хиландар.
Было лето, и на Святой горе вновь полыхал пожар, пожирая леса и монастырские строения. В борьбе со страшным пожаром погибли несколько солунских пожарных и полицейских. А когда пламя начало было лизать стены Хиландара, тогдашний игумен велел вынести из храма Троеручицу и двинуться с нею в крестный ход вокруг монастыря. В тот же час слетелись тяжелые, плотные облака, из которых вскоре выпал дождь и погасил пожар в тот момент, когда у всех уже опустились руки. Белградские газеты ядовито разъясняли, что речь идет о рядовом явлении природы, когда в результате жары и испарений собираются облака и начинается дождь, а фанатики и верующие привычно считают это чудом.
Некоторое время спустя игумена посетил начальник полиции Солуна, который тогда руководил тушением пожара, и спросил, почему тот не вынес чудотворную икону, не дожидаясь гибели людей?
- О, мой господин, – говорят, отвечал ему игумен, – «Троеручицу» не выносят без крайней нужды, пока у сербов пальцы не загорятся. Если бы ее выносили по любому поводу, то она стала бы в Солуне начальником полиции, вместо вас; штрафовала бы за неправильную парковку, карала бы женщин за прелюбодеяние, ловила бы мелких воришек…»
______________
Такие дела
Серия "славянская кАРТа":
Дучич Й. / Граф Савва Владиславич-Рагузинский. Серб-дипломат при дворе Петра Великого и Екатерины I
Издательство
Скифия, Санкт-Петербург, 2009, ISBN: 978-5-903463-24-4, серия:
славянская кАРТа, формат: 60*90/16 145х215 мм., Твёрдая обложка, 304
стр., тираж: 1000 экз.
Капор М. / Хроника потерянного города. Сараевская трилогия
Издательство
Скифия, Санкт-Петербург, 2008, ISBN: 978-5-903463-14-5, серия:
славянская кАРТа, формат: 60*90/16 145х215 мм., Твёрдая обложка, 368
стр., тираж: 2000 экз.
Капор М., Лукин Е., Всеволодов Р. / Три слова о войне
Издательство
Скифия, Санкт-Петербург, 2010, ISBN: 978-5-903463-34-3, серия:
славянская кАРТа, формат: 60*90/16 145х215 мм., Твёрдая обложка, 272
стр., тираж: 1000 экз.
Такие дела...
Комментариев нет:
Отправить комментарий